Крепостная. Без права на любовь
25 — Неужели удивил? — Григорий улыбнулся в усы, скосив глаза на отца. — Чего скрывать — переживал! — признался отец. — Боялся, что ты, как бывало прежде, выкинешь фортель какой, опозо- ришь имя Червинских. — Помолчал немного и добавил пре- рывисто: — А ты отца не подвел. Он опустился на диван, словно сбрасывая с плеч тяжкуюношу. — Почему не писал, Гришенька? — допытывалась Анна Львовна. Собравшись ответить, Григорий вдруг чуть заметно помор- щился и обернулся к старшему лакею: — Где моя трость, Фрол? Тот поднес ее немедля, и Григорий с усилием оперся на нее. Анна Львовна охнула и всплеснула руками: — Ты… ранен? — Царапина! — отмахнулся Григорий, храбрясь. — В лазаре- те лежал. Потому и не писал. Иначе бы у вас, матушка, сердце не выдержало. — Казацкий поступок, — удовлетворенно сощурился Петр Иванович, и на его скулах заиграли желваки. Григорий сел на диван рядом с отцом, и Анна Львовна устрои лась рядышком, не переставая беспокоиться: — Куда ранили, Гришенька? В ногу? — Да забудьте, матушка. Как же я рад вернуться домой! — снова оглядел он все вокруг. Так, в беседе, дождались обеда, который сегодня был особен- но роскошен, и переместились в столовую. Перемена блюда следовала за переменой, Григорий живо интересовался делами в усадьбе, а затем Анна Львовна снова заговорила о войне: — А мы тут извелись, Гришенька! Писали, что турки нашим солдатам головы отрезали. Я газеты читать боялась, а как же ты… — Я здесь, матушка, — перебил ее Григорий, вновь чуть за- метно поморщившись. — Зачем вспоминать горькое? — И он с преувеличенным воодушевлением произнес: — Ох, ну до чего же вкусна эта ваша лососина! — Тебе понравилось, сынок? Так я сейчас же прикажу Пав- лине еще принести, — спохватилась Анна Львовна.
RkJQdWJsaXNoZXIy MjA3MDkx