«Сын ведьмы» Симоны Вилар
Пролог 990, конец апреля -Н у что, Добрынюшка? Сказывал, любят и почитают тебя новгородцы?! Говоришь, твое слово в Новго- роде все одно как решение самого вече? Путята не произнес это, а почти прорычал, припав плечом к дверному косяку, — рожа вся в крови и слезах, обычно хо- леная борода торчит в сторону, словно кто таскал за нее со- лидного воеводу. Епископ Иоаким Корсунянин, прибывший на север Руси от самого Греческого моря, даже привстал ошеломленно, а по- том слабо опустился обратно в кресло. При свете огня в плош- ке было видно, как он побледнел. Но сам Добрыня остался спокоен. Смотрел на Путяту немного исподлобья темными жгучими глазами, только соломинка, какую жевал до этого, застыла в углу его пухлых губ. А Путята не унимался: то вдруг захохотал как безумный, то стал биться виском о косяк и рычать, как зверь. Потом даже заругался грязно, как никогда ранее не позволил бы себе при почтенном Иоакиме и не менее уважаемом им Добрыне — дяде самого князя Владимира. Сейчас же с рыка на бешеный крик переходил и снова вопил. — Ох, ох, славные новгородцы почитают посадника До- брыню ну чисто батю родного! Ах да и встретят его посланцев хлебом-солью! А вот это на, выкуси! — едва не налетев на До- брыню, ткнул Путята ему в нос скрученный кукиш. —И срать
RkJQdWJsaXNoZXIy MjA3MDkx