22 / 28
21
раритетами. Кончиком пальца я перевернул страницу.
Бумага едва не порвалась от моего прикосновения.
Страницу заполнял написанный каллиграфическим по-
черком текст, — возможно, излишне каллиграфиче-
ским, — так как обилие завитушек несколько затрудня-
ло чтение. Как оказалось, передо мной было нечто сред-
нее между конторской книгой и дневником некоего
мистера Гермелиуса Пибоди. Помимо этого удалось
разобрать слова
«путешествующие»
и
«курьезы».
Все
остальное оставалось непонятным из-за повреждений,
вызванных влагой, и излишнего пристрастия мистера
Пибоди к каллиграфии. Листая страницы, я обнаружил
на них сделанные рыжими чернилами рисунки жен-
щин, мужчин, домов, странных фургонов с закруглен-
ными крышами… Я никогда в жизни не видел свою ба-
бушку. Она умерла, когда моя мама еще была ребенком.
Мама мало рассказывала мне о ней. Какое отношение
эта книга может иметь к моей бабушке, оставалось не-
понятным, но от этого не менее интригующим.
Я набрал номер телефона, указанный в записке, игно
рируя писк, означающий, что на автоответчике для ме-
ня есть непрочитанное голосовое сообщение. Я ожидал
довольно долго, прежде чем на том конце линии вклю-
чился автоответчик и старческий голос сообщил, что
я звоню в букинистическую фирму «Черчварри и сын».
После этого голос попросил меня назваться, указать
точное время и дату моего звонка, а также подробно
описать, что за издание я ищу. Почерк меня не обма-
нул. Я буду иметь дело со стариком.
—Мистер Черчварри! Вам звонит Саймон Ватсон.
Я получил вашу книгу. Не знаю, зачем вы послали ее
мне, но меня, признаюсь, разбирает любопытство. Се-
годня двадцатое июня, шесть часов утра. Книга меня за-
интриговала. Я хотел бы больше о ней узнать.