14 / 28
13
тень ялика Фрэнка. Временами я слышал, как мама
плывет где-то поблизости. Временами я замечал, как ее
темные волосы мелькают среди бурого полога морских
водорослей.
Мое дыхание превратилось в легкий туман, оседа
ющий у меня на коже.
В прошлом Паулина, моя мама, выступала в цирке
и на карнавалах. Она предсказывала судьбу, помогала
фокуснику, а когда представала в образе русалки, на-
долго задерживала дыхание под водой. Она научила ме-
ня плавать, как рыба. Она вызывала у отца счастливую
улыбку. Она часто надолго пропадала. Она то бросала
работу, то работала в двух-трех местах одновременно.
Она останавливалась в гостиницах лишь для того, что-
бы переменить обстановку. Мой отец Даниэль работал
у станка на заводе и был верным, преданным мужем.
Он улыбаясь ждал ее возвращения дома, ждал, когда
Паулина назовет его
мой дорогой
.
Мой дорогой Саймон.
И меня мама так называла.
Мне было семь лет, когда мама в последний раз во-
шла в воду. Я старался забыть тот роковой день, но он
навечно отпечатался в моей памяти. Она ушла утром,
накормив нас завтраком. Скорлупу сваренных вкрутую
яиц разбивали о краешек тарелки, а затем счищали ног-
тями и бросали рядом на стол. Я разбил и очистил яйцо
для сестры, потом разрезал его на дольки — как раз та-
кие, чтобы их могли удержать крошечные пальчики ма-
лышки. Сухарики и апельсиновый сок дополняли за-
втрак. В эти ранние утренние часы тени кажутся темнее,
лица — светлее, а все пустоты становятся угловатыми,
более резко выделяются. Паулина в то утро казалась еще
более красивой, чем всегда, похожей на грациозную ле-
бедушку. Папа уехал работать на завод. Мама осталась
одна с нами, детьми. Она смотрела, как я разрезаю яйцо
для Энолы, и одобрительно кивала.